На волне этого и внесенных Фейрой ошеломительных новостей по датамайнингу нового апдейта СВТОРа, требовалось вбросить резкий триптих
Условия победы
//фем!ситх-инквизитор, Ашара Заврос//
(дарк, ООС Ашары, потому что, цитируя Дейлу, у Ашары бы не хватило иичек)
СЕРЬЕЗНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДЕТЯМ! — в тексте жестоко и насильственно УБИВАЮТ КОТИКОВ и не только
- Все дело в том, - спокойно говорит Дарт Империус, - что все ситхи любят чужую боль.
Ашара смотрит недоверчиво и упрямо. Как бы там ни было, учение Ордена не вытравить за несколько месяцев, пусть даже от джедая в ней осталась лишь наивная вера в принципы. Но принципы ничего не стоят, если за ними нет цели.
- Какая-то извращенная логика, - фыркает Ашара. - Психология садиста.
Империус пожимает плечами. Дробящимся жутким эхом в ее голове смеется безумный лорд, убитый собственными детьми.
- Психология темной стороны. К своей свободе мы идем через победу, и эта жажда должна быть абсолютной. Сражаясь, чтобы победить, ситх более всего желает уничтожить врага, и поэтому чужая боль становится потребностью. Исключений этому нет.
Исключений нет, и те, кто верил в сказки про добрых ситхов, рано или поздно понимают свою ошибку, когда чужой лазерный клинок вспарывает им грудь и прожигает потроха. Дело вовсе не в Великой Силе, текущей по венам, она бесстрастна и едина для всех. Нет, все зависит лишь от тебя самого - от того, насколько ты сумеешь отрешиться от мира, слившись с ее музыкой в абсолюте спокойствия; от того, хватит ли у тебя яростной жажды заставить эту музыку звучать иначе.
Светлая и темная сторона.
Исключений нет.
- Джедай силен лишь тогда, когда не испытывает эмоций, - говорит Империус, и во взгляде ее поет холодная, не знающая сомнений сталь. - Ситх силен тогда, когда его жажда победы искажает само течение Великой Силы.
Ашаре на мгновение кажется, что она видит за спиной Империус зыбкие силуэты из текучего серебра. Одно их присутствие сродни боли от открытой раны; Ашара невольно сжимает кулаки и делает несколько глубоких вдохов, отчаянно пытаясь не захлебнуться в древней ярости древних владык.
Империус смотрит на нее со скучающим презрением.
- Ты забыла первое и еще не научилась второму. Сейчас ты слабее всего, и эту уязвимость нужно уничтожить как можно скорее.
Дверь в тренировочный зал перед ними наконец-то раскрывается.
Зал практически пуст, лишь параллельно противоположным стенам активированы лучевые барьеры. Расстояние меж ними не меньше двадцати шагов - более чем достаточно, чтобы успеть уклониться от светового меча, и это немного успокаивает. В конце концов, многие мастера Ордена считали ее отличной фехтовальщицей, она более чем способна держаться даже против нескольких противников.
Нервный тонкий мявк заставляет Ашару вздрогнуть и обернуться.
Один из бесшумно подошедших рабов несет на руках котенка лозной кошки - Ашара узнает его мгновенно, она нашла его в джунглях Дромунд Кааса несколько дней назад, промокшего и голодного, и не смогла оставить умирать. Империус, увидев, что "ученица" притащила в ее поместье, тогда не сказала ни слова, и Ашара, воодушевившись, еще подумала - значит, можно.
Ситх коротко кивает, и раб, наклонившись и выпустив котенка в пустой зал, молчаливой тенью отступает прочь.
- Одно из условий победы, - спокойно говорит Империус, - заключается в готовности причинять боль.
Ашара не успевает сделать ничего.
Ветвистая молния взрезает вычищенный системами воздух, насыщая его гневом и озоном, и животное безвольной куклой отбрасывает к стене.
- Даже не вздумай.
Голос Империус холоднее снегов Хота, и бескомпромиссная сталь в ее голосе означает, что следующий разряд может ударить по иной цели.
Ашара сжимает кулаки так сильно, что ногти впиваются в кожу. Смотрит, не отводя взгляда; котенок с жалобным писком неловко переворачивается набок, пытается - и никак не может подняться.
- Зачем?.. - хрипло шепчет Ашара. - Уничтожить врага, да, я понимаю, но вот это... зачем, жестокость ради жестокости? В этом не было никакой необходимости...
- Иди внутрь, - приказывает Империус.
Словно во сне Ашара делает первый шаг и, встряхнув головой, словно опомнившись, бросается вперед, торопливо падая на колени рядом с искалеченным животным, перебирает струны Силы, пытаясь вызвать в памяти полузабытые техники исцеления. Но учение джедаев требует умиротворения и покоя, а Великая Сила кричит болью, и котенок с сожженной шерстью беспомощно и тонко плачет у нее на руках.
И с тихим щелчком захлопнувшаяся дверь отсекает их от остального мира.
- Второе из условий победы, - бесстрастно говорит Империус, оставшаяся по ту сторону прозрачной стены, - заключается в готовности убить.
Она отворачивается на миг, и лучевые барьеры приходят в движение.
Они сближаются не слишком быстро; Ашара суматошно думает, что у нее, наверное, есть еще около семи минут, прежде чем лазерные лучи превратят ее в изуродованный труп. Этого недостаточно, и она, как ни старается, не видит выхода - световые клинки не способны остановить скрытый под многочисленными пластами дюрастила механизм, а Великая Сила слишком мучительно пульсирует в висках и проливается сквозь пальцы кровью.
- Владыка, - сдавленно выдыхает Ашара.
Слово окрашено чужой болью и ее нарастающей бессильной яростью.
- В зале установлены сенсоры, - отвечает Империус. - Лучевые барьеры остановятся, когда внутри периметра останется лишь одно живое существо.
Дверь в тренировочный зал раскрывается сама собой спустя полчаса. Ашара отрешенно поднимает голову и, перед тем, как подняться с колен, осторожно опускает безвольное тело котенка на пол.
В груди того - уродливая выжженная дыра.
- Вы добьетесь своего очень скоро, - безэмоционально и тихо произносит Ашара. - Я почти что вас ненавижу.
Империус коротко кивает.
- Пять с половиной минут, слишком долго. В следующий раз перед испытанием отдашь мне световой меч.
***
Переизбыток кислорода жжет горло.
Ашара сжимает губы, заставляя себя сосредоточиться на болезненных ощущениях в левой руке, не закрываясь Силой. Световой меч принял на себя основной разряд, но чужую яростную мощь можно встретить лишь такой же слепящей яростью, а Ашара все еще пытается цепляться за остатки того, чему ее когда-то учили в Ордене.
И с каждым разом все лучше понимает, почему так много джедаев не возвращается с миссий.
- Жалкое зрелище, - сухо говорит Империус.
Вне своего поместья она всегда носит легкие наручи или длинные, по локоть, перчатки. Но сейчас ее руки обнажены, и на узких запястьях видны глубокие уродливые шрамы от кандалов - Ашара уже знает, откуда они. И знает, через что проводит своих воспитанников Академия Коррибана. Академия, нечеловеческая жестокость, предательство и кровь, делает из них ситхов - когда у них не остается ничего, кроме выжигающего изнутри стремления выжить и победить.
Империус милосердна, Империус не бросает ее в полузатопленный каменный мешок на месяцы и недели, не заставляет пытать детей на глазах у их матерей. По сравнению с тем, что рассказывала Заш, испытания Империус - детские забавы.
Ашара пытается быть благодарной, но...
- Еще раз, - бесстрастно говорит Империус.
...но очень сложно быть благодарной, когда каждую мышцу сводит от безумной боли.
В Ордене учат тому, что и усталость, и слабость, и неуверенность естественны, что все это надо принять и затем отпустить, как отпускают и привязанность и боль.
Империус говорит - ситха, позволившего себе усталость, слабость и неуверенность, убивают сразу.
- Я не ситх, - упрямо выдыхает Ашара. - Я...
Империус почти брезгливо стряхивает с рук очередной мучительно болезненный разряд.
Ответ проявляется постепенно - вместе с упорством и злостью, вместе с раскаленным воздухом, обжигающим гортань, вместе с кровью на разбитых губах и медитациях, изматывающих не хуже боя. Ответ приходит из прошлого, из воспоминаний о верных друзьях и светлой надежде - и кристаллизуется в настоящем, в раскаленной добела ярости и воле, что направляет каждый удар. Ответ в тех, кто учили ее прежде, и в той, кто учит ее теперь.
Очень медленно, вдох за вдохом, Ашара выплавляет в себе стержень, тонкий, пока еще зыбкий баланс между тем, кем она была, и тем, кем она становится. Тень-отражение из зыбкого серебра смотрит на нее сквозь серо-стальные глаза Дарт Империус.
Ашара Заврос танцует в отблесках световых клинков, убивая по одному слову владыки.
Ашара Заврос знает, что однажды она станет достаточно сильна, чтобы не подчиниться этому слову.
- Все еще недостаточно хорошо, - сухо говорит Империус.
Ашара дышит хрипло и тяжело, по левому бедру стекает кровь - последний коридор с полосой препятствий был слишком узким, не развернуться. В безумном гоне, жадно захлебнувшись битвой, в которой должен был выжить только один, она даже не заметила ранения - боль догнала ее только сейчас, обожгла раскаленным клеймом. И уже привычно потеряла значение.
У самой стены испуганно съежилась юная тогрута; рабский ошейник смотрится на ней уродливо и мерзко. Ашара встречает ее затравленный взгляд и на выдохе резко сжимает руку в кулак.
Хруст позвонков почти не слышен, и худое тело безжизненно оседает на пол. Где-то останавливает отсчет секунд невидимый таймер.
Империус едва заметно кивает.
- Но лучше, чем было.
***
Карательная миссия на Балморре идет гладко - насколько это возможно в контексте войны. Отряды мятежников разрознены и вооружены хуже фермеров Татуина; имперские дивизии разгоняют их почти без потерь, им даже пока что не пришлось использовать тяжелое вооружение. На орбиту вызвали лишь одно звено перехватчиков - и говоря по совести, на этой операции вовсе не требуется присутствие ситха.
Но мало кто сейчас стал бы открыто спорить с Дарт Империус.
- "Клинок" на позиции, - собщает Ашара; наушник назойливо трещит помехами. Командный центр всего в одном квартале, и она, наверное, могла бы попробовать пробраться внутрь, не привлекая особого внимания. Но Империус еще на самом первом на брифинге четко обозначила иерархию - на этой миссии все распоряжения отдают военные.
- Принято, "Клинок", ждите. Пятый-Браво уже на подходе.
Ашара отступает в тень и ждет. Это год назад она могла бы начать возмущаться; до того, как безжалостные испытания и тренировки научили ее ценить эффективность скоординированной работы.
Пятый-Браво нагоняет ее через три минуты сорок секунд; лейтенант, безлико-темный шлем и измазанная кровью метка на оплечнике, коротко отдает честь. Ашара вслушивается в Великую Силу, глотает чужой азарт вперемешку с чужой усталостью и чужой болью. Она знает все еще до того, как данные высветятся на дисплее шлема - несколько человек ранены, но не смертельно, медпаки и стимы протащат их через марш-бросок. А потом, когда будет взят командный центр, она сделает так, чтобы все они смогли дожить до прибытия эвакуационных шаттлов.
Но пока что будет разумнее поберечь силы.
- Начали, - говорит наушник.
Оба ее лазерных луча горят пронзительным голубым, и порой это позволяет выиграть лишние секунды. Ашара так и не сменила фокусирующие кристаллы, и в этом ей чудится некоторая символичность. Даже если на время забыть о прагматичном подходе, это - напоминание о том, что она не обязана отказываться от прошлого, но способна создать из него нечто большее.
В Великой Силе Ашара Заврос - стержень из ослепительного света, окутанного тьмой.
Ее мастерство почти безупречно.
В командном центре они пробиваются за периметр и шаг за шагом уничтожают всех, кто держит в руках оружие. Ашара останавливается лишь перед радиорубкой; там заперлись главы местного экономического картеля. Энергетика, добыча ресурсов, финансовые рынки.
Ей надо лишь установить детонатор и отойти на безопасное растояние.
- "Клинок", что там у вас?
Ашара Заврос почти слышит, как отщелкивает последние секунды невидимый таймер. Почти видит, как бесстрастно-холодный взгляд следит за каждым ее движением.
За последний год она забрала столько жизней, что уже давно перестала сомневаться перед очередным ударом. На счету Ашары и беззащитные и смертельно опасные, и старики, и совсем еще дети - не сразу, но сквозь пот и кровь, и доводящую до отупения усталость она научилась не придавать значения бессмысленным переменным. И поняла, и заставила себя принять, что важно, по сути лишь одно.
Ашара Заврос с хладнокровной уверенностью взвешивает, будет ли жизнь ее заложников выгоднее их смерти.
- Служите Империи, - говорит Ашара Заврос, - и вам будет дарована жизнь.
В покоях на Дромунд Каасе, даже несмотря на многочисленные устройства термоконтроля, всегда ощущается сырость.
Или Ашаре уже просто кажется - она проводит на кораблях гораздо больше времени, а там состав воздуха никогда не отклоняется от установленной медицинской нормы. Бесконечные дезинфецирующие камеры, бесконечные стыковочные шлюзы - после этого перенасыщенная грозой и дождем атмосфера кажется слишком чужеродной.
Империус поднимает взгляд, на мгновение отрываясь от галактической карты.
- Мофф выразил свою благодарность за помощь на Балморре.
Ашара молча склоняет голову.
- В особенности, за проявленное стратегическое мышление, - негромко добавляет привычно-холодный голос. - Империи нужны ресурсы и рабочая инфраструктура, а не бессмысленные горы трупов. Третье из условий победы - знать, когда жизнь противника предпочтительней его смерти.
И наоборот, читает меж слов Ашара. Действие равно противодействию. Потому что джедаи ошибаются - ситхи не сложат оружие, услышав призыв к миру. Сама их суть, их нынешняя суть - никогда не позволит им этого. Поэтому Империи необходима рациональная власть, и в этом заключается ответ, и смысл, и цель.
Это единственное решение дилеммы предательства.
- Поэтому Империи необходима рациональная власть, - говорит Дарт Империус и едва заметно кивает в ответ.